Питер, mon amour

Санкт-Петербург — первая столица фотографии России, здесь был зачитан и первый в Российской империи доклад о новом способе получения изображений, здесь располагались первые знаменитые студии, и первый всероссийски известный фотограф, снимавший уличную жизнь, Карл Булла, тоже отсюда… в городе богатейшие фотографические традиции. Гуляя по Невскому, поднимите глаза на фасады: наверняка под крышей не первого, так второго дома перед вами увидите заложенные огромные боковые окна — свидетельство о фотографической студии, находившейся там еще в позапрошлом веке.

Сейчас петербургская школа фотографии на слуху. Говоря о ней, как правило, подразумевают черно-белую классическую съемку на пленку, магию темной комнаты, высокое искусство ручной печати. Но не только эти знаки классицизирующей фотографической культуры присущи этой школе. Петербургская фотография — это имена художников-фотографов, работающих сегодня в Северной столице. Кто-то из них давно перешел на цифру, — в этом ли дело? — но сочетание петербургских сюжетов и питерских интонаций, высокая культура композиции и цвета (если уж он там есть), — питерских фотографов отличишь по мастерству и особости жеста.

Фотограф Александр Петросян — летописец современного Санкт-Петербурга, Питера, который его любовь. Петросян из тех, кто, приехав в город, остался навсегда. И вопрос еще, кто больший петербуржец — горожанин в пятом поколении или тот, кто знает каждый двор и имена кошек, живущих под его крышами.

Петросян рассказывает маленькие новеллы, вписанные, вчитанные плотно в один кадр. Эти истории питерские по сути и могут типически произойти с равной долей вероятности на Петроградке и на Гороховой, и разговор скорее об этом, о фенотипе города, о неповторимой вариативности всех его атомов, которые именно в этом месте сцепляются в его, питерский, неповторимый узор, вязь каллиграфии.

Невероятной красоты город весь сцена самому себе. На ней в изысканных декорациях творятся спектакли разных жанров. И когда мы говорим о театре Питера, о театре, разыгранном для благодарного зрителя Александра Петросяна, мы не можем вполне убедительно ответить на вопрос: петербургские сценки Петросяна — реальность? или придумка? — как придумка был у Гоголя Акакий Акакиевич, но мы отлично представляем этого персонажа идущим по Питеру. И так же точно мы не можем вполне определиться с культурными координатами мизансцен, отснятых Петросяном: они порой наполнены бурлеском, площадны, грубы. И рядом — сила и страсть любовных сцен, драматическое напряжение старых актрис, вышагивающих по улицам города, трагедийные жесты бездомных, — красота и величие их вырываются за пределы нормативного реализма повседневности, стремятся ввысь, летят над крышами…

Маленькие уличные анекдоты превращаются у Александра Петросяна в обобщения о человеческой природе. Видимо, дух Петербурга способствует философическому способу мышления, антураж Петербурга создает тот фокус перспективы, когда малое, никчемное, обыденное приобретает масштабы вселенского.

Дух Петербурга создан силой человеческого гения его строителей. Художников, город создавших три века назад, всех художников, которые продолжают его строить. И фотографу, художнику по природе своей, остается влиться в эту работу. Питер, mon amour, все, что я делаю, это ты, любовь моя, каждая моя фотография о тебе, и тебе я посвящаю все свои прогулки и каждое мгновение я любуюсь тобой… В аллегорическом театре в кулисах, расписанных розами в мраморных вазонах со знакомым силуэтом города на заднике, фотограф мог бы произнести, встав на одно колено, признание в любви. В жизни, какой мы ее видим, Петросян спускается в метро, смотрит на людей вокруг… и думает о них что-то еще более возвышенное и поэтическое. Что есть в его фотографиях. И что мы видим в них.

Ирина Чмырева, канд. иск.

Выставка предоставлена Фондом современной российской фотографии «Вместе», Новосибирск.